Диагональный Мир: Саша, когда разговор заходит про тебя и Сергея Данилова, то чаще всего возникают ассоциации с лыжными походами: наверно, в этом «повинна» знаменитая песня про голубой ледопад. Хотя, насколько я знаю, турист в основном ты.
Александр Гейнц: Данилов на самом деле прошел лыжную «тройку». Это его, так сказать, вершина. Под руководством Александра Николаевича Лабутина. Вот в «четверку» он уже не пошел.

Диагональный Мир: Но сейчас с тех пор минуло немало лет…
Александр Гейнц: Никуда давно не ходил, естественно. Но то, что он регулярно выезжает со своей школой … нечто туристское такое изображать — так это да.

Диагональный Мир: А ты ходил «четверку».
Александр Гейнц: Да, и не одну. Я и горную «четверку» ходил, и пешеходную «четверку» ходил, и лыжную ходил.

Диагональный Мир: А ты с той же компанией ходил — с Лабутиным?
Александр Гейнц: Нет-нет-нет. Одну четверку я ходил под руководством Льва Николаевича Укконена — это просто монстр советского туризма — вот; а пешеходный и горный походы — вместе с Тармак Надей.

Диагональный Мир: А песенки — это тогда же началось? Что было первичнее?
Александр Гейнц: В школе я туризм жутко ненавидел. Я в первый поход свой ходил… Твердо помню, что готовились мы к нему месяц. Все покупали… И выехали на один день, на одну ночь. Ночью непрерывно шел дождь, я вообще не спал. Когда я приехал домой, я спал, по-моему, сутки. И вообще отходил. Поэтому, когда пришел в институт, и мы там с Сергеем познакомились, — на физкультуре начали по направлениям делить, я сказал: надо пойти на борьбу. А Сергей говорит: Ты что! Пошли в туризм, там так классно! — Да брось ты! Лес… все мокрое… -Нет, — говорит, — мы тебя научим. И они меня уговорили. И действительно, пошли в «единичку» сначала. Я купил «Ермак», и все такое. И в «единичку» я ходил в четырех тренировочных штанах, одетых друг на друга. Вообще это было страшно. Ленобласть, морозы под 40… Но так ничего… А потом пошли в «двойку», это было уже хорошо. Нам уже всем понравилось. Ну, а потом Данилов из туризма свинтил, а я там еще немного задержался…

Диагональный Мир: А вы в каком ВУЗе учились?
Александр Гейнц: В Герцена. Там была секция «Пилигримы». Когда-то была мощная, в принципе. Потом все хуже и хуже — и заглохла.

Диагональный Мир: А песенки вы когда петь начали?
Александр Гейнц: А песенки Сережа начал еще в школе пописывать, и они там уже с туризмом были связаны. Потом мы ходили в походы, «Голубой Ледопад» как раз родился после «двойки» по Кольскому полуострову.

Диагональный Мир: По Колвицким Тундрам?
Александр Гейнц: Нет, почему? По Хибинам. Данилов меня в итоге даже обскакал, потому что в «тройку», в которую он пошел, я не ходил — я завалил экзамен по истории партии, и долго-долго его пересдавал. И в итоге не пошел в этот поход, хотя хотел.

Диагональный Мир: То есть тебя Сергей приучил к туризму. А к песнопениям и сочинительству — тоже он?
Александр Гейнц: Нет, я до Сергея это делал. Но в основном что-то свое: то есть, это там Битлз, Пол Маккартни и так далее. И я ничего не писал. А Данилов как раз писал. Мы с ним вместе попробовали петь и стали писать вместе. Я предложил: чем петь какие-то дурацкие песни каких-то авторов, давай лучше напишем свои. Вот и все.

Диагональный Мир: Все — не все… А ваши выступления со сцены когда начались?
Александр Гейнц: Мы во время учебы в Герцена стали ездить с концертной агитбригадой. В Нарву… Был еще теплоход «Ленинградец» — три недели плывешь по рекам и каналам и выступаешь на земснарядах. И мы к этим программам стали писать свои песни. Сначала кого-то пели, потом начали петь свои. А потом нас стали зазывать в клуб «Восток». Мы туда пришли, посмотрели на весь этот кошмар, который там творился… И так и не прибились к этому «Востоку». Ни к чему не прибились. Мы же в КСП никогда не входили. Писали песни, давали концерты там, сям… Но мы никогда не ставили целью заниматься этим профессионально. Не ставили, и сейчас не ставим, и считаем, что это правильно.

Диагональный Мир: Но вы все равно должны были долго сыгрываться, репетировать. Чтобы оно получалось-то хорошо.
Александр Гейнц: Мы тогда репетировали много, на самом-то деле. Были конкурсы в институте всевозможные, мы хотели на них что-то занять. И мало того, что мы стали в авторской песне занимать первые места, но, например, в конкурсе иностранной песни сделали Битлз «один в один». Примерно месяц мы ставили пленку, слушали, как звучит, потом записывали себя и сравнивали. Старались убрать все огрехи, чтобы звучало точно также. И мы в итоге заняли первое место!

Диагональный Мир: Надо было петь под фанеру…
Александр Гейнц: Потом мы спели русскую народную песню, на три голоса, — и заняли первое место в народной песне. В один год заняли все первые места.

Диагональный Мир: М-да… мегазвезды какие-то!
Александр Гейнц: А после института… Мы как раз стали известны к исходу института, скажем так. Много концертов было. Это было в 83-84, вот эти года. У нас был концерт в ДК Дзержинского. Потом фестивали были всякие. Очень сильный подъем дал все-таки Грушинский фестиваль. Когда мы стали известны на Груше… Все это сразу полетело значительно шире по стране, автоматически… В одном городе человека могут знать, но если он не известен на Груше, то в других городах его знают мало. Хотя к Щербакову, например, это не относится.

Диагональный Мир: Он вообще на такие мероприятия не ездит.
Александр Гейнц: Это отдельный случай. А так, в принципе, Грушинский дает очень сильный толчек. Мы же там выступаем с концертами по эстрадам. Большая Гитара, кстати, роли такой большой не играет. Именно концерты с эстрад — основное на груше.

Диагональный Мир: Мы тут с тобой упомянули Щербакова… Тебе нравится?
Александр Гейнц: Нет. Это не мой автор совсем. Я совсем этого не понимаю. Я считаю, что песня должна быть «в меру умной». Когда она умная чересчур, это уже и не песня. То есть в песне должна быть не умная сторона более важна, а чувственная. Все должно быть очень просто, но очень тонко, с другой стороны. Данилов, кстати, этим грешит. Я ему часто говорю: проще надо, проще! Давно ведь сказано — сделать что-нибудь сложное очень просто. А простое — это очень сложно. Это мое личное мнение, я его никому там… не втираю.

Диагональный Мир: После института ты ведь еще долго со школьниками ходил? Водил школьников в походы?
Александр Гейнц: Получилось как. После армии я пошел работать в школу, хотя меня Лабутин приглашал в ГорСЮТур. Я решил, что раз уж закончил Герцена, надо поработать по специальности. Отработал 3 года в школе, переполз во Дворец Пионеров вместе с Лешей Палантом. Там мы отработали какое-то время, потом Палант уехал в Израиль благополучно, а общая тенденция всего этого Дворца Пионеров была на неспортивный такой туризм. Мы как бы привнесли струю спортивную, но основное направление было такое: дети купили консервы, сели в автобус и поехали по Золотому кольцу. Вот стиль работы Дворца Пионеров. А «спортивная линия», которую мы внесли, закончилась моим увольнением. Палант уехал — и меня уволили. Уволили, потому что я съездил в Соединенные Штаты, а дело было как раз весной. Детей надо было куда-то деть. Я всех из своей группы устроил в походы, и они все ушли в Хибины, независимо от меня. А я уехал в Америку. А когда вернулся, мне директор говорит: Саша, а вот у тебя в журнале все заполнено? — Да, заполнено. — А ведь ты же был в Штатах? — Да, был. Все нормально! У нас лучшая команда в городе. Ну, почти лучшая. Должны были занять первое место, но из-за ошибки судей заняли второе. Была очень мощная команда, тренировки были… Я помню, что дети тянули в темноте «воздушку» — сами бросали, тянули, перебирались и снимали веревки. В темноте они это делали, 6 человек команда, за 7 или 8 минут.

Диагональный Мир: Фантастика какая-то… Саша, это нереально!
Александр Гейнц: Я тебе говорю! У нас команда была очень сильная. Ну вот, я и отвечаю: у нас команда очень сильная, дети тренируются и ходят в хорошие сложные походы. А то, что я съездил в Америку, — ну никакого отношения не имеет, тем более что оклады просто никакие, вы же понимаете. — Меня это не устраивает, — говорит. Ну, что, писать заявление? — Да, пиши. — Легко! Написал и ушел. Потом оттуда и все нормальные люди ушли. После этого я уже к туризму, скажем так, потерял отношение. Но в детском туризме меня знают в Питере практически все. А еще я составлял карту Хибин, вот цветную, по которой все ходят. Ее Островский (начальник ПСС города Кировска) делал, а я консультировал.

Диагональный Мир: А творческие, так сказать, планы какие? Не собираетесь новый диск записывать?
Александр Гейнц: Да, надо его только доделать. Мы всего хотим три пластинки выпустить: вот то, что уже вышло — «Океан», теперь будет диск с туристскими нашими песнями, а потом еще третий, с песнями навороченными. У нас такие тоже есть. Всего три диска. Мы сейчас запишем и опять поедем в Америку выступать, с новой пластинкой. Вот такие планы.

Диагональный Мир: В Штатах вы перед кем выступаете? Что за аудитория?
Александр Гейнц: Да наши все, конечно! Я когда последний раз ездил, летом, за месяц вообще с американцами почти не разговаривал. Все с русскими.

Диагональный Мир: А по части туризма есть планы, или уже все?
Александр Гейнц: Ты знаешь, мне хочется на семитысячник залезть. На простой какой-нибудь.

Диагональный Мир: Лезь на Ленина — там ногами.
Александр Гейнц: Да, короче, на простую, но высокую гору. Вот хочется и все! Я в свое время на Эльбрус ходил, и чувствовал себя лучше всех, почти без горняшки. Наверно и на семитысячник взойду. С горами еще не прощаюсь.